Здесь, как и в других сюжетах гомеровских поэм, мысли смертных отражают только их сегодняшний опыт. Грядущие же события находятся за пределами их понимания. И наоборот, когда боги решают наделить какое-либо существо проницательностью, превосходящей человеческую, его знания становятся более всеобъемлющими:

Однако люди – в большей степени «глупцы, мыслители дня». Например, Ахилл, Агамемнон и женихи неспособны как «думать о том, что происходит до и после», так и прислушаться к мудрым советам тех, кто может. Эта же тема затрагивается во многих произведениях ранней греческой поэзии: смертные «думают о том, с чем они сталкиваются» , и не могут получить более полного представления об устройстве вещей:

Гераклит (DK 22 B104), Парменид (DK 28 B6.4-7) и Эмпедокл (DK 31 B2.1-8) — все они выдвигают стандартное обвинение нусу простых смертных.
Однако в других отношениях учения и изыскания ранних греческих философов отражают более оптимистическое мировоззрение. Согласно Аристотелю, Фалес был первым, кто стремился объяснить все природные явления, ссылаясь на материальное начало, или первовещество (архэ) (Metaph. I.3983b20).

Если принять изложение Аристотеля хотя бы приблизительно верным, то Фалес и его преемники Анаксимандр и Анаксимен считали, что основные природные причины и принципы открыты для человеческого познания. Поскольку объяснения, выдвинутые милетянами, в дальнейшем претерпевают последовательное усовершенствование, их исследования можно считать началом западной «традиции критического рационализма».

Таким образом, хотя мы не имеем комментариев непосредственно о знании ни от одного из первых философов-ученых, вполне разумно приписать им некоторую степень "эпистемологического оптимизма".

В Филебе Платон говорит о методе исследования, "с помощью которого родились на свет все открытия в области искусств и наук", приписывая открытие этого метода "Прометею или ему подобному":

Некоторые из доктрин, приписываемых Пифагору и его последователям, отражают метод, который, по-видимому, имел в виду Платон: понимание природы бытия путем перебора его составляющих элементов.

Во второй половине V века до н. э. пифагореец Филолай представил несколько описаний природных явлений именно в этом ключе, выделяя "Ограничивающее" и "Безграничное" как два составных элемента "природы во вселенной как целого и всего, что в ней" (BI и 2) и утверждая, что ничто не может быть познано без числа (B4). Богиня из поэмы Парменида также поощряет "исследование", хотя и другого рода. Она призывает своего ученика перестать мыслить о привычных впечатлениях и вместо этого сосредоточиться на elenchos: "проверке" или "критическом обзоре", то есть возможных способах мышления о том, "что есть".

По крайней мере, в этих случаях философы стремились не только убедить читателя в истинности своих новых доктрин, но и описать процесс, с помощью которого истина может быть познана каждым.

Наконец, практически каждый ранний мыслитель, о котором мы располагаем сколько-нибудь значительным объемом информации, принимал то, что можно назвать основной предпосылкой эпистемологического оптимизма: события, происходящие в природе, происходят в соответствии с набором постоянных — и потому познаваемых — общих начал. Идея упорядоченного процесса изменений, возможно, лишь подразумевалась в представлении Фалеса о воде как субстанции, из которой возникают и в которую возвращаются все остальные вещи. Однако, когда Анаксимандр утверждает:

мы уже ясно понимаем, что в его картине мира природа подчиняется своим собственным внутренним принципам порядка.

Сдвоенная сила «сгущения» и «разрежения» Анаксимена, справедливость Гераклита, справедливость и необходимость Парменида, любовь и вражда Эмпедокла, гармонизирующая сила Филолая, упорядочивающий космический разум Анаксагора и необходимость Демокрита — все они представляют собой вариации на исконно милетскую тему: природа действует закономерно, а значит, понятно.

В частности, четыре ранних мыслителя – Ксенофан, Гераклит, Парменид и Эмпедокл – исследовали условия достижения человеком знания, особенно в форме глубинного понимания природы вещей. Их размышлениями не исчерпывается раннегреческий интерес к эпистемологическим вопросам, однако в сочинениях именно этих философов есть множество идей, играющих важную роль в более поздних представлениях о знании